Газета «Волжский университет»

Война началась, когда они были ещё детьми, и оставила глубокий отпечаток в их жизни. К одним из таких людей относится моя бабушка, Каролина Ивановна Лупанова. Я пришла к ней в гости, чтобы поговорить о давно ушедших временах. Такие темы редко обсуждаются в обычных разговорах, так что многое из сказанного я слышала впервые. Мы пили чай, смотрели альбомы со старыми черно-белыми фотографиями и вели неспешную беседу.

О жизни до войны

детская память сохранила «вкусняшки»: конфеты, которые таяли во рту, нежные розовые пряники, необыкновенную белую халву. А еще очень вкусное круглое мороженое. Помню надувные шары, которые вырывались из детских ручонок и улетали высоко в небо. А какой вкусный был ноздреватый сыр, в дырочки которого мы любили засовывать пальцы, за что нам попадало от родителей. А колбаса! Возможно, это так остро врезалось в детскую память, потому что вскоре стало незабываемым воспоминанием в голодные годы.

Война настигла

в Ленинграде. Война началась с воя сирен, с тревоги, с бомбоубежищ. Мы многого не понимали, все еще жили мирным временем. По-детски, с восторгом, бегали мы за дирижаблями, которые «водили» по городу солдаты ВВО. Потом началась эвакуация. Отец привез нас на вокзал, и мы сразу погрузились в товарные вагоны, где были широкие полки с обеих сторон, на которых мы и лежали вповалку. Помню, как бомбили наш поезд. Было страшно и больно. Мы «сыпались» с полок как горох, когда поезд резко тормозил или рвался вперед. Это машинист лавировал между разрывами фашистских бомб, которые падали то перед поездом, то за ним. Нам удалось вырваться живыми из Ленинграда. За нами весь путь был уже разбит. Началась блокада. Город был отрезан от страны. А мы оказались счастливчиками, которым удалось вырваться из цепких рук смерти. В осажденном Ленинграде отец не знал, что мы остались живы, так как считал, что поезд разбомбили и все погибли.

А мы уже ехали по мирной земле

Помню, как поезд, видимо уже за Уралом, останавливался на перегонах в глухих лесах, пропуская встречные военные эшелоны, и все, кто мог ходить, бежали собирать ягоды. Мы с нетерпением ждали старшего братика, который приносил нам в ладонях сладкую душистую землянику, и мы по ягодке делили ее на всех... Конечно, отец что-то купил нам из еды в дорогу. Но путь был длинный, еда давно кончилась. Из всех вещей был у нас один небольшой сундучок. И все. На станциях брат отправлялся за молоком с бидончиком. Однажды он не вернулся, а поезд уже тронулся, набрал ход. Мама плачет, я тоже. Поезд останавливался на станциях - брата не было. Все решили, что он отстал от поезда. Восемь с половиной лет - сколько детей такого возраста терялось в войну. И вдруг на одной из станций брат появился, да еще с молоком, которое уже начало прокисать. Оказывается, ему помогли вскочить на подножку последнего вагона. А на станциях он перебегал в следующий вагон, пока не добрался до нашего.

Новое место жительства

Сибирь, небольшой городок Ишим на берегу реки Ишим. Маму с братом отвезли в больницу, а нас со старшим братом поместили в детдом.

Детская память сохранила только ужас, страх и голод этих дней. Темные жуткие ночи, холодные сырые постели, червяки в матрасах и постоянное чувство голода. Из-за вшей нас стригли наголо. Но волосы отрастали. Я смотрела в зеркало, а челка шевелилась от вшей, и я их вычесывала пальчиками. Было мне пять с небольшим лет.

Одно светлое воспоминание осталось в детской памяти. Видимо, нас уже определили в какой-то дом, куда и отвезли сундучок. Брат ходил «домой» и каким-то образом отогнул угол сундучка, и где-то там нашел остатки довоенных розовых пряников. Это был праздник для нас, когда он приносил лакомство, и мы его делили, аккуратно съедали до мельчайших крошек, вспоминая те счастливые довоенные дни.

Бабушка надолго замолкает и задумчиво смотрит на вазочку с конфетами и печеньем, стоящую на сервировочном столике… Потом вздыхает и продолжает свой рассказ…

Электричества в доме не было. По вечерам зажигали керосиновую лампу. Жили впроголодь - ходили, собирали очистки, радовались, когда находили «жирные» очистки со слоем картошки. Жарили их на плите, и они хрустели как современные чипсы.

Кусочек черного черствого хлеба считался лакомством, как пирожное. По праздникам мама варила так называемую «мамалыгу» - воду с горстью муки (в мирное время таким клейстером обклеивали окна). Праздником для нас с братом были походы на кухню детского питания по графику через день - младшенькому полагалось 200 граммов жидкой манной каши.

«По мосткам тесовым вдоль деревни» ходили мы за питанием. Кашу несли осторожно в кружке, но она плескалась, и мы не могли удержаться, чтобы не снимать со стенок и не отправлять в рот эту вкуснейшую и недоступную для нас, детей войны, еду. Мама украдкой вытирала слезы, не в силах ругать нас. Зимой в 40-градусный мороз приносили замороженное молоко в мешках. Его наливали в миски, замораживали, вынимали белые блюдца, складывали в мешки и продавали.

Когда в доме загорелось электричество, братик все дул на лампочку, пытался потушить. Помню его первое лопотание. На вопрос: «Где папа?» - он отвечал: «Тю-тю убыя до дяди». Я была признанным переводчиком детского языка для взрослых.

Только два приятных воспоминания

остались от тех лет: я научилась ездить на лыжах. Правда, их у меня украли, когда я оставила их во дворе, побежав прокатиться на санях с лошадью. Возвращаясь, я увидела двух мальчиков, тащивших мои лыжи, но что могла сделать шестилетняя эвакуированная девочка с хозяевами села.

Вторая радость была общей - мама отыскала отца через своего брата, который учился в Омском военном училище. Папа был тяжело ранен и контужен, защищая Ленинград, потерял память, долго лечился в госпитале. А когда поправился, пытался навести справки о семье. Но никаких сведений не было. Шла война. По одним документам мы погибли во время бомбежки поезда. По другим сведениям мы были живы, но не было известно, где нас приютили. Дяде удалось найти моего отца, и мы вскоре переехали к нему под Москву в Бабушкино, где стояла военная часть, в которой он служил. Сейчас этот город стал районом Москвы.

День Победы

Насколько ярко сохранила детская память эвакуацию из Ленинграда, и никаких воспоминаний о переезде из Сибири в Бабушкино. Помню, как пошла в школу, как мама перешивала на меня одежду старшего брата. Помню его тяжелые ботинки. Помню «вкусную» еду - жмых, которым кормили лошадей. Мы где-то его доставали. Потом у нас появилось подсобное хозяйство - куры, свинья.

И особенно яркое воспоминание - это День Победы - 9 мая 1945 года. Там, в военном городке, в этот день должны были «крутить» удивительный фильм. И мы, ребятня, бегали с горящими от восторга глазами и спрашивали:
– Какое сегодня будет кино?
Нам отвечали:
– «В шесть часов вечера после войны».
– А когда его будут показывать?
– В шесть часов вечера после войны.

А потом мы все с восторгом смотрели праздничный салют Победы над Москвой. В Бабушкино он был хорошо виден.

Так для бабушки закончилась Великая Отечественная. Но отголоски войны до сих пор звучат в сердцах и в памяти, в здоровье и в слезах поседевших уже Детей Войны.

Анастасия ПОКЛОНЦЕВА

Просмотров: 2005

« Все статьи